«Другое искусство»
Уважаемые посетители!
В связи с проведением ремонта в залах экспозиция временно закрыта!
***
Текст: Михаил Алшибая
Полтора десятилетия в Музейном центре РГГУ существует музей «Другое искусство». Он был сформирован на основе коллекции Леонида Талочкина, собиравшего произведения отечественных художников того направления, которое принято называть «неофициальным», «подпольным» искусством или «нонконформизмом». Это поколение художников сформировалось в 50-е – 60-е годы как творческая оппозиция «официальным» художникам, работавшим в рамках догматов так называемого «социалистического реализма». Отсюда и название музея – «Другое искусство», так же называлась и знаменитая выставка, прошедшая в 1990-м году в Третьяковской галерее. В конце 1990-х годов Леонид Талочкин передал свое собрание в Музей, а в феврале 2000 года здесь открылась постоянная экспозиция коллекции. В 2002-м году коллекционер умер, а в начале 2014 года наследники передали собрание в Третьяковскую галерею. Я удостоился высокой чести: руководство Музея предложило мне передать часть моей коллекции для экспонирования в его залах вместо коллекции Талочкина.
Наши с Талочкиным коллекционерские интересы были сосредоточены приблизительно на одном и том же круге художников нонконформистского направления, но есть существенные различия. Я начал собирать на 20 лет позже, соответственно некоторые вещи было сложнее или просто невозможно приобрести, ряд имен, представленных у Талочкина, в моем собрании отсутствуют. С другой стороны, я включал в коллекцию работы художников более молодого поколения, которые, как мне казалось, в чем-то продолжают традиции нонконформизма. Впрочем, и в коллекции Талочкина имелись произведения некоторых авторов следующей за «шестидесятниками» и художниками 70-х годов генерации. Частная коллекция не может являться репрезентацией истории искусства. Если даже коллекционер сосредоточился в своем собирательстве на относительно небольшом отрезке времени, на каком-то определенном художественном течении, все равно частное собрание не в состоянии представить его с абсолютной полнотой. Личный вкус, финансовые и иные возможности, условия быта и образ жизни коллекционера, а также целый ряд случайностей оказывают свое влияние на формирование коллекции. Таким образом, некие «лакуны» неизбежны. В презентации частного собрания, скорее, более интересно отсутствие некоторых имен, чем полнота, которая в принципе недостижима.
Леонид Талочкин декларировал, что его коллекция целиком составлена из подарков художников. Мое собрание формировалось иным образом: в 1986-м году я осознанно сделал первое приобретение в коллекцию. Позже работы приходили разными путями. Были и подарки - от самих авторов, их наследников, от друзей художников, за что я им очень благодарен. Не буду скрывать: некоторые поступления фактически являлись «гонораром» за медицинские услуги. Другое дело, что со всеми художниками, которых мне довелось лечить или оперировать, мы становились друзьями, и их работы, скорее, все же подарки. Однако большинство вещей были приобретены, и именно факт приобретения дал возможность сформировать коллекцию в соответствии с собственной концепцией развития этого направления в искусстве.
Я мог бы назвать эту экспозицию «Круги и линия», имея в виду «круги» нонконформистского искусства. Движение нонконформизма в действительности включало художников самых разных эстетических и стилистических направлений. Близкие по духу и творческим принципам художники образовали некие группировки – круги. Лианозовская группа, школа Элия Белютина, школа Василия Яковлевича Ситникова, группа «Движение», объединение «Сретенский бульвар», левомосховсховская «группа 8-ми», «двадцатка» на Малой Грузинской, группа художников более молодого поколения в Фурманном переулке, другие объединения – все это и есть «круги» неофициального искусства. Эти «круги» не всегда были четко очерчены, внутри них существовали индивидуальные различия, художники иногда «мигрировали» из одних группировок в другие. Это – то, что Илья Кабаков назвал когда-то «Апологией персонализма в русском искусстве 60-х годов». Разные круги где-то соприкасались, интерферировали, и в результате получилась та чрезвычайно разнообразная картина, которая в какой-то мере представлена в экспозиции.
И все же было нечто общее, объединяющее в творчестве этих очень разных художников. Не хотелось бы вносить элемент «пафоса», и все же я назвал бы это объединяющее качество – свобода. Прежде всего, творческая свобода, но за ней стояла свобода в более широком смысле, в том числе, социальном. Это я и имею в виду, говоря о «линии», а также то, что «линия» протянулась от шестидесятников к последующим поколениям художников, хотя они сами не всегда осознают и подтверждают такую связь. Общей чертой является и некоторая «вторичность» многих художников нонконформистского движения. В их творчестве отразился весь спектр фактически запрещенного тогда у нас «модернизма», а также новейшие направления западного искусства, от минимализма до концептуализма, «новых диких» и других течений. Но в еще большей степени, мне кажется, в этих работах звучат мотивы характерные для русского авангарда начала ХХ века. Нонконформизм был своеобразным «ренессансом» русского искусства после нескольких десятилетий упадка, и он все же имеет собственное лицо. Полуподпольное существование «неофициальных» художников не могло не накладывать отпечаток на творчество: мрачность многих работ хорошо заметна. Но благодаря этому их вещи не выглядят формальными экспериментами, от них исходит острое ощущение хрупкости и ценности жизни, человеческого бытия.
