РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ


Мероприятия, события, объявления


01.03.2018

Всероссийская научная конференция с международным участием V Даниловские чтения «Античность – Средневековье – Ренессанс Искусство и Культура»


Российский государственный гуманитарный университет

Институт высших гуманитарных исследований им. Е.М. Мелетинского

 

Всероссийская научная конференция с международным участием

V Даниловские чтения 

«Античность – Средневековье – Ренессанс Искусство и Культура»

 

14-15 марта 

 

Программа конференции

 

Начало дневного заседания в 11.00,

вечернего заседания в 15.30

РГГУ,

ул. Чаянова 15,

аудитория 228 (7 корпус)

 

 



14 марта, среда

11.00 – 14.40 Дневное заседание

Ауд. 228 7 корпуса. Ведет Е.А. Савостина

 

11.00 – 11.20

Д.А. Калиничев (Москва)

МЕТАМОРФОЗЫ ОБРАЗОВ-ЗНАКОВ В КИПРСКОЙ РАСПИСНОЙ КЕРАМИКЕ: ОТ БРОНЗОВОГО ВЕКА К АРХАИКЕ. (1800-600 ГГ. ДО Н.Э.)

 

Структура и семантика вазовых росписей Кипра изучены пока недостаточно. В докладе анализируются некоторые из субстратных элементов композиций расписной керамики бронзового века, доживающих на Кипре до середины архаического периода. В первую очередь, это вертикальная полоса зигзага (или цепочка ромбов) в обрамлении из прямых и волнистых линий, комбинируемая с разными другими образами-знаками (косого креста, спирального завитка, цветка, фигур животных и птиц и др.); образная трансформация исходной модели сопровождается модификацией смысла. Предположительно, семантика данного элемента связана с идеей Мирового древа, как канала, соединяющего Нижний и Верхний уровни космоса.

 

 

11.20 – 11.40

О.В. Тугушева (Москва, ГМИИ)

МАСТЕР И УЧЕНИК: ФРАГМЕНТ КРАСНОФИГУРНОГО КИЛИКА ИЗ РАСКОПОК ПАНТИКАПЕЯ

 

Фрагмент дна краснофигурного килика с изображением бегущего обнаженного юноши был найден в ходе раскопок античного Пантикапея археологической экспедицией ГМИИ им. А.С.Пушкина несколько лет назад. Мотив имеет целый ряд аналогий среди работ аттических вазописцев конца VI в. до н.э. Композиция керченского фрагмента почти буквально повторяет рисунок другого килика, хранящегося в Мюнхене, однако значительно уступает ему по качеству исполнения и производит впечатление ученической работы.

 

 

11.40 –12.00

Т.В. Егорова (Москва, МГУ)

ПАЛЬМЕТТЫ В ШТАМПОВАННЫХ ОРНАМЕНТАХ НА ЧЕРНОЛАКОВОЙ КЕРАМИКЕ ИЗ РАСКОПОК ПАНТИКАПЕЯ

 

Штампованный орнамент был одним из самых распространенных видов декора на чернолаковых сосудах с середины V до середины II вв. до н.э.

Пальметты как его элемент неоднократно рассматривались в литературе, посвященной аттической, италийской и малоазийской керамике из разных частей античного мира, но для находок из Пантикапея до сих пор не были предметом отдельного исследования. Около 300 экземпляров из Пантикапея украшены штампованным орнаментом с пальметтами. Но качество части отпечатков не позволило провести их достоверную идентификацию. Т.о. общее количество проанализированных изображений составило 241. Было выделено две основные группы и 21 подгруппа оттисков, более 80 различных штампов пальметт на сосудах аттического происхождения и 17 штампов на сосудах из других центров.

Более 40 изделий были украшены пальметтами, оттиски которых сделаны, очевидно, теми же штампами, что и на некоторых сосудах, обнаруженных на Афинской агоре и других памятниках как Средиземноморского, так и Причерноморского региона.

 

 

12.00 –12.20

В.А. Хршановский (Москва, ИА РАН)

Расписная и рельефная керамика из позднеантичных поминальных комплексов некрополя Китея

 

В ходе многолетних раскопок юго-западного некрополя боспорского города Китея, помимо трех монументальных склепов IV в. до н. э., было открыто около 50 грунтовых и плитовых могил IV в. н. э. Позднеантичным погребениям сопутствовали многочисленные тризны, следы которых были археологически зафиксированы. Наряду с многочисленными костями домашних и диких животных, птиц, рыб и морских раковин в составе поминального «инвентаря» оказались фрагменты амфорной, кружальной и лепной керамики, терракотовых статуэток, светильников, пряслиц, грузил, бусин, медных монет. Значительная часть находок из тризн относилась к гораздо более раннему времени: от третьей четверти IV в. до н. э. до I-II вв. н. э. Среди таких «асинхронных» вещей, преднамеренно использованных при совершении поминального обряда, были и фрагменты расписных и рельефных сосудов, преимущественно эллинистического времени. Их описанию, датировке, аналогиям и возможной семантике изображений будет посвящено выступление на очередных – V Даниловских чтениях.

 

 

12.20 –12.40

С.Е. Малых (Москва, ИВ РАН)

ЭЛЛИНИЗМ В ВЕРХОВЬЯХ НИЛА: ОСОБЕННОСТИ ВНЕШНИХ ВОЗДЕЙСТВИЙ НА МЕРОИТСКОЕ ГОНЧАРСТВО И ХУДОЖЕСТВЕННУЮ КУЛЬТУРУ

 

Несмотря на удаленность от средиземноморского побережья и расположение в глубокой Африке, Мероитское царство имело связи с античным миром, оказавшим определенное влияние как на художественную, так и материальную культуру Мероэ. Это нашло воплощение в архитектуре дворцовых зданий, появлении бань римского образца, использовании фресок в греческом стиле, в орнаментации гончарных изделий. Доклад будет посвящен особенностям воздействия эллинистической и римской культур на Мероитское царство и возможным путям их проникновения в африканское царство.

 

 

12.40 –12.50 Обсуждение докладов

 

12.50 –13.00 Кофе-брейк

 

 

13.00 –13.20

Н.А. Налимова (Москва, МГУ)

САРКОФАГ А ИЗ ГРОБНИЦЫ 128 ЗАПАДНОГО НЕКРОПОЛЯ В КИТИОНЕ. К ВОПРОСУ О ДАТИРОВКЕ, ИКОНОГРАФИИ И СТИЛЕ РОСПИСЕЙ

 

Мраморные саркофаги исключительного качества и сохранности были найдены в одной из гробниц западного некрополя античного Китиона (современная Ларнака) осенью 2008 г. Гробницу обнаружили случайно в ходе сноса домов и подготовки стройплощадки под современный многоэтажный жилой комплекс. Внутри погребальной камеры размером 3.90 х 3.10 м были обнаружены три каменных саркофага: один простой из местного известняка без декорации (саркофаг С), и два мраморных – саркофаг А, относящийся к типу «архитектурных», и финикийский «антропоид» (саркофаг B). Уникальные памятники были детально рассмотрены Г. Георгиу в двух статьях 2009 и 2010 (Georgiou G. Three Stone Sarcophagi from a Cypro-Classical Tomb at Kition, CahChypr 39, 2009, p. 113–139; Κίτιον τάφος 128. Ένα ταφικό σύνολο της Κυπρο-κλασικής περιόδου με τρείς λίθινες σαρκοφάγους, RDAC 2010, p. 399–435), а в 2011 г. вышла монографическая публикация П. Флуренцоса, посвященная ларнакским находкам (Flourentzos P.Two Exceptional Sarcophagi from Larnaka. Nicosia, 2011).

В этой группе находок особый интерес для нас представляет саркофаг А и его прекрасно сохранившийся живописный декор. Несмотря на наличие указанных публикаций, этот важный памятник остается малоизвестным, а вопросы датировки, иконографии и интерпретации живописной программы требуют дальнейшего разъяснения и уточнения.

 

 

13.20 –13.40

Е.А. Савостина (Москва, МГАХИ)

НОВОЕ ЗВЕНО В «МАЛОАЗИЙСКОЙ СЕРИИ» ЭПОХИ МИТРИДАТА ЕВПАТОРА: ГОЛОВА СТАТУИ ИЗ ПАНТИКАПЕЯ (ГЭ. ПАН. 740)

 

На выставке «Пантикапей и Фанагория. Две столицы Боспорского царства» (ГМИИ им. А.С. Пушкина, 2017) экспонировалась мраморная голова женской статуи из Эрмитажа. С сильными повреждениями, но весьма выразительная, она впервые была опубликована Ашиком (1848). В документации музея скульптура значится как произведение строгого стиля, в каталоге выставки обозначена как римская копия греческого оригинала конца V – первой половины IV вв. до н.э. (Н. Жижина, Б. Зашляпин), однако в окончательности такого определения позволяют усомниться ее своеобразные стилистические черты, совпадающие с особенностями таких памятников, как голова Богини, Митридат Пергамский, но особенно – Митридат Восточный. Их стилистическая линия строится на соединении форм строгого стиля с чертами эллинистического портрета, выявляя родство с художественными традициями малоазийского классицизма.

Привезенные в Пантикапей из Малой Азии статуи составляли серию изваяний, значимую в идеологической системе Митридата – великого правителя Понта, завершавшего свой век царем периферийного Боспора. Вероятно, к выявляемой серии можно добавить еще одно звено.

 

 

13.40 –14.00

Е.В. Фокеева (Москва, ИА РАН)

ОСОБЕННОСТИ ИКОНОГРАФИИ И СЕМАНТИКИ ТЕРРАКОТОВЫХ ГЕРМ ЭПОХИ ЭЛЛИНИЗМА

 

Герма – это, прежде всего, тип монументальной скульптуры, однако в эпоху эллинизма широкое распространение получили миниатюрные терракотовые гермы. Находки этих предметов, как правило, связаны с погребениями. К тому же времени относятся эллинистические надгробные рельефы, в которых герма представляет собой часть композиции и не всегда поддается однозначной интерпретации. Аналогичным образом терракотовые гермы отличаются большим разнообразием. Некоторые разновидности терракотовых герм повторяют известные типы монументальной скульптуры. Объем материала позволяет выделить некоторые типы терракотовых герм, проследить основные особенности их иконографии и стиля.

 

 

14.00 –14.20

Т.А. Ильина (Москва, ГМИИ)

ЮНОШИ С ПЕТУХАМИ: КЕМ БЫЛИ И КАК ВЫГЛЯДЕЛИ ПЕРСОНАЖИ КЛАССИЧЕСКОЙ ГРЕЦИИ?

 

В собрании ГМИИ им. А.С. Пушкина хранится восемь статуэток юношей с петухом. Меланхолично стоящий персонаж в наброшенном на плечи покрывале левой рукой прижимает к себе птицу. Его голова чуть склонена к плечу, пышные волосы надо лбом стянуты в магический узел. Статуэтка была оттиснута в двух формах с последующей доработкой стеком и обжигом. Моделью для нее могла послужить бронзовая статуя Аполлона, дошедшая до нас в римских копиях Фигурки этого типа в различных вариантах изготавливались в Аттике и Беотии и просуществовали в течение всего V в. до н.э.

Кого изображали грустные юноши: само божество или адоранта – человека, приносящего дар? Где они были найдены и для чего предназначались? Порой детали одежды, атрибуты и место находки позволяют ответить на эти вопросы. Как и мраморные греческие скульптуры – терракоты раскрашивали. Изучив оставшиеся на аналогичных статуэтках фрагменты краски, можно предположить как выглядели они в цвете.

 

 

14.20 –14.40 Обсуждение докладов

 

15.30 – 18.10 Вечернее заседание

Ауд. 228 7 корпуса. Ведет Л.М. Евсеева

 

15.30 –15.50

А.В. Пожидаева (Москва, ВШЭ)

ИКОНОГРАФИЯ ТЬМЫ: ПЛАКАЛЬЩИЦА И СКОВАННЫЙ РАБ. О ПРОИСХОЖДЕНИИ И ВЗАИМОВЛИЯНИИ СХЕМ

 

В циклах Творения в живописи Южной Италии VIII-XIII вв. встречается несколько вариантов изображения Света и Тьмы. Одним из них является персонификация Тьмы в виде черной нагой фигуры, удаляющейся от Творца или, напротив, простирающей к Нему руки. Во фресках «Крипты Грехопадения» в Матере (Италия, Базиликата, ок.780 г.) Тьма представлена в виде мужской фигуры с руками, скованными за спиной. В свете нашего недавнего исследования о происхождении иконографии Света в том же цикле и его связи с традицией Генезиса лорда Коттона, а также в сравнении с иконографическими процессами, проходящими в заальпийской Европе (возникновении фигуры Ночи-плакальщицы на базе заимствования позы и жестов Луны из сцен Распятия каролингского времени), мы проследим истоки этого образа на раннехристианском и раннесредневековом материале.

 

 

15.50 –16.10

К.Л. Лукичева (Москва, НИИ РАХ)

ТИМПАНЫ ЦЕРКВЕЙ SAN NICOLAS DE TUDELA И SANTO DOMINGO DE SORIA И РАЗВИТИЕ ОДНОГО ИСПАНСКОГО ИКОНОГРАФИЧЕСКОГО МОТИВА В XII-XIII ВВ.

 

В докладе, на примере скульптурного декора ряда североиспанских памятников, речь идёт о появлении и распространении иконографического мотива Trinitatis Paternitas, характеризуемого многими авторами как черту сугубо испанской иконографии в монументальном декоре XII-XIII вв.; в контексте принципиального своеобразия иконографических программ паломнических храмов на пути в Сантяго да Компостелла рассматриваются варианты этого мотива, его размещения в архитектуре храма и клуатра, а также варианты его включения в комплексные иконографические программы.

 

 

16.10 –16.30

Д.Д. Харман (Москва, независимый исследователь)

ЗАГАДОЧНЫЕ ПОЛОСЫ: ОДЕЯНИЯ ЕВРЕЕВ В «ИУДЕЙСКОМ ЖЕРТВОПРИНОШЕНИИ» МАСТЕРА СБОРА МАННЫ (ОК. 1460-1470 ГГ.)

 

Доклад будет посвящен алтарной панели из собрания музея Бойманса - ван Бёнингена с изображением ветхозаветного жертвоприношения. Я рассмотрю следующие вопросы: какое значение мог иметь повторяющийся в одежде почти всех присутствующих лиц полосатый узор? Мог ли полосатый шарф первосвященника быть изображением еврейского молитвенного одеяния - талита? Чем подобная «маркировка» изображенных как иудеев отличается от остроконечных шапок-юденхутов или желтых кругов на одежде, встречающихся в средневековом искусстве?

 

16.30 –16.40 Обсуждение докладов

 

16.40 –16.50 Кофе-брейк

 

 

16.50 –17.10

Л.М. Евсеева (Москва, ЦМиАР)

ЕВАНГЕЛЬСКИЙ ЦИКЛ В МОЗАИКАХ МОНРЕАЛЕ (1180-Е ГГ.)

 

Основные евангельские сцены земной жизни и посмертных его явлений Христа расположены в монастырском соборе Монреале на стенах трансепта. Это предшествующая алтарю сакральная часть католических базилик, где совершатся богослужение. Цикл состоит из 45 сюжетов и является одним из самых пространных в монументальном искусстве Византии и Запада XI-XII вв. Сцены распределены согласно хронологии евангельских событий, что характерно для ранних римских и романских ансамблей. Однако в отличие от них в Монреале сцены распределили по трем компартиментам трансепта, в каждом по 15 сюжетов, соответствующих определенному этапу жизни Спасителя.

Состав сюжетов, как и их иконография по большей части характерны для византийского монументального искусства. Но также присутствуют композиции и иконографические схемы, типичные исключительно для романских росписей. Художественное решение сцен лежит в русле византийского искусства, однако многие из них дополнены незнакомыми византийскому монументальному искусству формами архитектурного стаффажа, что создает новый акцент выразительности. Можно сделать вывод о сложной программе мозаик, разработанной совместно сицилийским заказчиком и византийскими мастерами.

 

 

17.10 –17.30

М.И. Яковлева (Москва, ЦМиАР)

О НЕКОТОРЫХ ПРИЕМАХ МОДЕЛИРОВКИ ЛИКОВ В МОНУМЕНТАЛЬНЫХ И ПОРТАТИВНЫХ МОЗАИКАХ РАННЕПАЛЕОЛОГОВСКОЙ ЭПОХИ

 

В богатый арсенал художественных приемов мастеров-мозаичистов раннепалеологовской эпохи входят разнообразные способы моделировки ликов. Наряду с тончайшей тональной разработкой (Деисус в церкви Св. Софии в Константинополе, ок. 1261 г.) встречается носящая архаизирующий характер плоскостная, почти монохромная трактовка лично́го (церковь Порта Панагия близ Трикалы, 1283-1289 гг.). Объемная лепка с помощью «теневого каркаса» соседствует с линейной стилизацией в духе комниновского маньеризма, что можно наблюдать в мозаиках Кахрие джами (1316-1321 гг.). Ярко индивидуальный характер носит динамичная, свободная моделировка ликов в церкви свв. Апостолов в Фессалонике (1310-1314 гг.).

Заслуживает внимания тот факт, что одни и те приемы трактовки лично́го могут использоваться как в крупных монументальных образах, так и в миниатюрных иконах. Выбор способа моделировки зависел, очевидно, не столько от масштаба изображения, сколько от художественных предпочтений или выучки мастера. Сопоставление этих приемов может быть использовано при уточнении атрибуции портативных мозаичных икон, исторические данные о месте и времени изготовления которых, как правило, отсутствуют, либо носят ненадежный характер.

 

 

17.30 –17.50

В.З. Куватова (Москва, ИВ РАН)

К ВОПРОСУ ОБ АТРИБУЦИИ ЭФИОПСКОЙ ИКОНЫ-СКЛАДНЯ ИЗ КОЛЛЕКЦИИ МУЗЕЯ РУССКОЙ ИКОНЫ

 

Эфиопская икона складень из коллекции Музея русской иконы с центральным изображением Богоматери с Младенцем и архангелов имеет сложную иконографическую программу, в которой сочетаются как традиционные для таких икон сюжеты, так и сцены, популярные в иллюминации гондэрских священных книг XVII в. и не типичные для икон. Особенности живописи иконы находят аналогии в первом гондэрском стиле второй половины XVII в. Икона может быть датирована не ранее, чем этим периодом.

 

 

17.50 – 18.10 Обсуждение докладов

___________________________________________________

 

15 марта четверг

 

11.00 – 14.20 Дневное заседание

Ауд. 228 7 корпуса. Ведет О.Е. Этингоф

 

11.00 – 11.20

Н.Н. Точилова (СПб, СПбУТУиЭ), А.А. Слапиня (Москва, ГИИ, Музей русской иконы)

ПРЕДРОМАНСКИЙ ИМПУЛЬС В ИСКУССТВЕ ДРЕВНЕГО НОВГОРОДА XI В.: К ВОПРОСУ ОБ ИНТЕРПРЕТАЦИИ ДЕКОРА «КОЛОНН ДУБОВОЙ СОФИИ»

 

Среди произведений декоративного искусства, найденных во время археологических раскопок в Великом Новгороде, наиболее широкую известность получили две деревянные плахи (так называемые «колонны дубовой Софии») с резным орнаментом, происходящие из слоев середины XI в. и, по всей видимости, являющиеся деталями некой ранней постройки. История их изучения насчитывает половину столетия и включает в себя как археологические, так и искусствоведческие работы, авторы которых часто приходят к диаметрально противоположным выводам относительно того, из какого географического региона мог прийти в Новгород этот, не имеющий аналогов в местном материале, декор. На сегодняшней день в российской науке доминирует версия о его скандинавском происхождении, однако с ней убедительно спорят скандинавские исследователи. Сам этот спор ставит новгородские находки в уникальные условия, делая их предметом полемики представителей разных школ и научных дисциплин, что не характерно для подобных памятников, обычно мало интересных за пределами российской науки.

В докладе будет подробно рассказано об истории изучения новгородских резных плах, в которой, помимо прочего, отразилась смена научной парадигмы второй половины XX в., в том числе, изменение отношения к «норманнскому вопросу». В заключение авторами будет предложена еще одна версия происхождения декора «колонн дубовой Софии», являющаяся частным случаем более общего вопроса о распространении раннего романского искусства на территории Восточной Европы.

 

 

11.20 – 11.40

В.В. Игошев (Москва, ГосНИИР, ЦМиАР)

Своеобразие технологических приемов в произведениях древнерусских мастеров золотого и серебряного дела XI-XIV вв.

 

Сохранившиеся в музейных и частных собраниях произведения древнерусских мастеров позволяют изучить многочисленные способы изготовления и украшения замечательных памятников золотого и серебряного дела XI–XIV вв. Это ковка, выколотка, чеканка, гравировка, тиснение, филигрань, скань, зернь, пайка, эмаль по скани, ниелло и др. Изучение разнообразных технологических приемов позволяет выявить яркие художественные достоинства произведений. Разнообразные сложные техники древнерусских мастеров на протяжении XI–XIV столетий во многом ориентированы на византийские образцы. Технические приемы, инструментарий и оборудование у древнерусских и западноевропейских ювелиров также имеют много общего.

В ходе научного комплексного исследования памятников золотого и серебряного дела технико-технологические методы имеют большое значение наряду с исследованием типологии, палеографии, стилистическим анализом и могут оказать значительную помощь при атрибуции произведений. Важные сведения, которые дают представление о технологических приемах изготовления средневековых произведений из металла, затрагивающие также и вопросы терминологии, были опубликованы в работах: И.Е. Забелина; Н.П. Кондакова; Б.А. Рыбакова; М.М. Постниковой-Лосевой, Т.И. Макаровой, Г.Н. Бочарова; И.А. Стерлиговой; А.В. Флерова; Н.В. Жилиной; Р.С. Минасяна и др. Однако, требуется дальнейшее исследование в этой области, поскольку в научный оборот вводятся ранее неизвестные памятники, а атрибуция ряда вещей нуждается в уточнении. Следует отметить, что до настоящего времени все еще нет общепринятой терминологии в названии ювелирных техник и инструмента, используемых при создании средневековых произведений, что затрудняет их изучение. В церковных и монастырских описях и других письменных источниках содержатся сведения, позволяющие получить представление о разнообразных технологических приемах, инструментах, оборудовании и различных материалах, используемых при изготовлении древнерусских окладов икон, предметов храмовой утвари и питьевой посуды. Большой и разнообразный материал по раскопкам древнерусских городов, где обнаружены ювелирные мастерские, опубликован археологами.

 

 

11.40 –12.00

М.С. Гладкая (Владимир, независимый исследователь)

Идентификация образов фигурного фриза Дмитриевского собора во Владимире

 

Среди участков колончатого фриза, опоясывающего четверик Дмитриевского собора, единственным сохраненным insitu является западный фрагмент северного фасада. В семи интерколумниях здесь находится семь фигур изначальных изображений святых. Идентификация их была предпринята В.А. Прохоровым (1875 г. – образы Бориса и Глеба), Н.В. Малицким (1923 г.), В.Н. Лазаревым (1953 г. – образ архидиакона Стефана), В.Г. Пуцко (1996 г.). Кроме указанных изображений Бориса, Глеба и архидиакона (первомученика) Стефана, атрибуция которых закрепилась в науке, определения остальных образов оставались под сомнением, и в докладе мы предлагаем новую интерпретацию.

Первое в ряду изображение святого, названного Н.В. Малицким мучеником без обозначения имени, а В.Г. Пуцко — св. Георгием, мы определяем как образ Феодора Стратилата. Последнее, седьмое в ряду, атрибутированное В.В. Косаткиным (1914 г.) в качестве образа мученика Лонгина, мы идентифицируем как Феодора Тирона. Имена этих персонажей надежно подтверждаются ближайшими аналогиями – рельефами самого Дмитриевского собора. Неопознанными остаются второй и третий персонажи, отождествленные Н В. Малицким с образами пресвитеров, а В.Г. Пуцко – с целителями Косьмой и Дамианом. Согласиться с обоими вариантами трудно. Наше предположение (версия) — считать изображенных здесь святых Георгием и Димитрием, оно основано на характере трактовки их образов в фасадной пластике собора.

 

 

12.00 –12.10 Обсуждение докладов

 

12.10 –12.20 Кофе-брейк

 

12.20 –12.40

О.Е. Этингоф (Москва, ИВГИ РГГУ, НИИ РАХ)

Забытые киевские фрески конца XI в. (?) Фрагменты из раскопок М.К. Каргера руин храма в усадьбе Художественного института

 

В 1951 г. М.К. Каргер опубликовал четыре фрагмента фресок (три лика и один орнамент), найденные в 1947 г. в руинах храма усадьбы Художественного института в Киеве. Впоследствии эти киевские находки хранились в личном собрании археолога в Санкт-Петербурге. В 1984 г. вместе с другими предметами его коллекции фрагменты были переданы в НГОМЗ. В новгородском музее произошло недоразумение, и они были опубликованы в качестве фресок из церкви Благовещения на Городище в Новгороде начала XII в.

М.К. Каргер датировал церковь в усадьбе Художественного института второй половиной XI в., основываясь на особенностях субструкций фундамента, которые он отмечал в храмах конца XI и рубежа XI-XII вв.: Спаса на Берестове и Бориса и Глеба в Вышгороде. П.А. Раппопорт датировал храм концом XI в. (даже 1096-1097 гг.?), что допускает датировку росписей также концом XI в. М.К. Каргер дает яркое описание живописи фрагментов, подчеркивая контраст с памятниками XII в. Фрагменты киевских фресок представляют исключительный интерес, поскольку от второй половины XI в. в Киеве и в других центрах домонгольской Руси сохранилось ничтожно мало монументальных росписей. Наряду с недавно раскрытыми фресками собора Михаило-Архангельского Выдубицкого монастыря в Киеве фрагменты из коллекции М.К. Каргера дают нам представление о храмовой декорации этого периода.

 

 

12.40 –13.00

Т.А. Ромашкевич (Новгород, НГОМЗ)

Фрагменты росписи церкви Благовещения на Городище в Новгороде по материалам раскопок М.К. Каргера 1966-1970 гг.

 

В докладе рассматриваются вопросы атрибуции фрагментов фресок и обоснования ранней датировки росписей. Кроме того, затрагивается проблема значения декорации церкви Благовещения на Городище для новгородской традиции XII в., в частности, для расположенной по соседству церкви Спаса на Нередице.

 

 

13.00 –13.20

Д.А. Скобцова (Москва, МНРХУ)

НОВЫЕ ДАННЫЕ О ФРЕСКАХ УСПЕНСКОГО СОБОРА НА ГОРОДКЕ В ЗВЕНИГОРОДЕ

 

Реставрационные работы, проводимые на памятнике в последние годы, дополнили и уточнили наше представление не только об архитектуре собора, но и его фресковой декорации. Фрагменты древней живописи, обнаруженные в интерьере на стенах и под поздним полом, позволяют судить о приемах письма и составе росписи рубежа XIV и XV вв.

 

 

13.20 –13.40

Ю.В. Ратомская (Москва, ГНИМА)

СТОЛПООБРАЗНАЯ ЦЕРКОВЬ РОЖДЕСТВА ИОАННА ПРЕДТЕЧИ СПАС-ЕВФИМИЕВА МОНАСТЫРЯ В СУЗДАЛЕ: ЦЕНТРИЧНОСТЬ И ФУНКЦИЯ В ЭПОХУ ИВАНА IV

 

Подколоколенная столпообразная церковь Рождества Иоанна Предтечи Спас-Евфимиева монастыря в Суздале 1560-х гг. представляет уникальный пример девятигранного центрического храма, который создавался как отдельно стоящая постройка с круговым обходом. К храмовому назначению традиционно была добавлена колоколенная функция, связанная с монастырским собором. Следуя сложившимся в период правления Ивана III традициям, цитируя значимый прототип – церковь Иоанна Лествичника в Московском Кремле 1508 года напрямую и через столпообразный храм Честных древ Честного Креста 1510-х годов Суздальского Покровского монастыря, Предтеченский храм приобретает собственный образ. Его особенности были определены как характером заказа, так и опытом создателей сооружения – носителями позднеготической традиции. Вскоре после возведения церковь Рождества Иоанна Предтечи утратила центричность, благодаря возведению южной пристройки. Необходимость в изменении первоначального замысла возникла в связи с увеличением набора колоколов. Соединение центрического многогранного храма и поперечно ориентированной пристройки - уникальный пример взаимопроникновения двух принципиально разных типов сооружений – столпообразного подколоколенного храма и звонницы-стенки в сокращенном варианте.

 

 

13.40 –14.00

И.Л. Кызласова (Москва, независимый исследователь)

НОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ ИЗ АРХИВА ПРОФ. А.И. НЕКРАСОВА (1885-1950)

 

В истории изучения развития отечественной науки о древнерусском искусстве в XX в. остается много лакун. Среди них немало важных фактов из творческой биографии известного проф. А.И. Некрасова, связанного с МГУ, ГТГ, другими вузами и учреждениями культуры своего времени. О них и пойдет речь в докладе.

 

 

14.00 –14.20 Обсуждение докладов

 

 

15.30 – 18.50 Вечернее заседание

Ауд. 228 7 корпуса. Ведет К.Л. Лукичева

 

 

15.30 –15.50

О.А. Назарова (Москва, ВШЭ, ФИИ РГГУ)

РАННИЙ ИТАЛЬЯНСКИЙ ПОЛИПТИХ И МОЛИТВЕННЫЕ ПРАКТИКИ НИЩЕНСТВУЮЩИХ ОРДЕНОВ

 

Одним из самых сложных вопросов в истории алтарного образа является вопрос о его функции и назначении. Подавляющее большинство ранних итальянских полиптихов 1260-х – 1320-хх гг. происходят из церквей нищенствующих орденов, где, по единодушному мнению исследователей, они располагались на главных или дополнительных алтарях в верхних нефах. Главной и преимущественной аудиторией этих памятников были сами монахи (в отличие от многих других типов живописи на досках, ориентированных на мирян). Их визуальная структура, смыслы, которые они транслировали зрителям, могут быть прояснены, на наш взгляд, с помощью изучения молитвенных, созерцательных и других духовных практик францисканцев и доминиканцев, которые зафиксированы в таких текстах, как «Размышления о жизни Христа» Псведо-Бонавентуры, De modo orandi Св. Доминика, «Трактата о проповедывании» Гумберта Романского, и др.

 

 

15.50 –16.10

Е.И. Тараканова (Москва, НИИ РАХ)

КАПЕЛЛА РУЧЕЛЛАИ В ЦЕРКВИ САН-ПАНКРАЦИО ВО ФЛОРЕНЦИИ: НА СТЫКЕ ЛИЧНОГО И ОБЩЕСТВЕННОГО

 

Капелла Ручеллаи, выстроенная Альберти в 1457-1467 гг. в церкви Сан-Панкрацио, почти не упоминается в отечественной историографии. Основу ансамбля этой погребальной капеллы составляет копия Гроба Господня, выдержанная в пропорциях золотого сечения. Она стала одним из первых значимых примеров переноса сакральной топографии на тосканскую землю, предвосхитившим появление ансамбля Сакро Монте в Сан-Вивальдо и Оратория Распятия в Сансеполькро. Декорация капеллы включает изображения герба самого заказчика, видного флорентийского мецената Джованни ди Паоло Ручеллаи, и символов трех крупнейших представителей рода Медчии – Козимо Старшего, Пьеро Подагрика и Лоренцо Великолепного. Расположенная напротив палаццо и лоджии Ручеллаи, эта капелла не только составила с ними единый ансамбль, но и стала одним из важных религиозных центров города, подлинным местом паломничества: согласно булле Павла II, в 1471 г. закрепившей сакральную значимость капеллы, посещение ее верующими в определенные дни Святой недели даровало полное отпущение грехов.

 

 

16.10 –16.30

М.А. Лопухова (Москва, МГУ)

МЕЖДУ РИМОМ И ЛУККОЙ: ФАНТАСТИЧЕСКАЯ АНТИЧНОСТЬ МИКЕЛЕ АНДЖЕЛО ДИ ПЬЕТРО МЕМБРИНИ

 

Живопись мастеров Лукки последней трети XV в. – начала XVI в. несет очевидный отпечаток влияния флорентийского искусства 1470–80-х гг.: композиционных схем Верроккьо и Лоренцо ди Креди, уравновешенного и нарядного стиля Гирландайо, лиричной манеры молодого Филиппино Липпи, проведшего в городе немало времени. Она представляется удивительной смесью манер разных флорентийских художников, оставивших городу свои работы. В отношении стилевых особенностей не является исключением и Микеле Анджело ди Пьетро Мембрини (Менкерини) (1460–1525) –одна из наиболее ярких фигур местной школы начала XVI в. Годы его становления, однако, прошли в другом «столичном» центре – в Риме, в мастерской Пинтуриккьо, где он в полной мере освоил изощренный декоративный язык в античном вкусе. Ему приписываются гротески в капелле Бассоделла Ровере в церкви Санта Мария дель Пополо, участие в оформлении апартаментов Борджа в Ватиканском дворце и росписи soffitto dei Semidei в палаццо дела Ровере в Борго. Своей выдумкой и занимательностью (пусть и не обладающий вполне классическим языком) этот потолок напрямую обязан гротескам Золотого дома. В свою очередь, иконография и фантасмагорическая трактовка декоративных мотивов в античном вкусе, которые Мембрини, в отличие от большинства других местных художников, активно использует в своей зрелой религиозной живописи, указывают, на его внимательное отношение к работам ведущих живописцев, работавших в Лукке, – Амико Аспертини и Филиппино Липпи.

 

16.30 –16.50

Н.В. Проказина (Москва, ГИИ)

ЗА ПОКОЛЕНИЕ ДО КАРАВАДЖО: О НЕКОТОРЫХ ОСОБЕННОСТЯХ ИСКУССТВА ЖИВОПИСИ ПОЗДНЕГО РЕНЕССАНСА

 

Во второй половине XVI столетия в итальянской живописи (севернее Рима, прежде всего) наметились три вектора развития, определившие тематические и художественные поиски мастеров. Монументально-декоративная традиция получила новый импульс для расцвета (искусство квадратуры). Поиски высокого стиля нашли своё выражение в программных и формальных экспериментах последователей титанов Возрождения (маньеризм). В области колористических экспериментов среди мастеров станковой живописи на новом этапе проявил себя интерес к северному (заальпийскому) искусству. Это оказалось отправной точкой для становления и развития жанров (натюрморта, камерного портрета в первую очередь), а также основанием для отбора методов работы. В этом («третьем») направлении складывалось искусство учителей и предшественников Караваджо (от Генуи до Венеции). В этом пространстве есть интересные для исследователя пересечения и параллели (между Севером и Югом). Об этом – о некоторых прецедентах – будет доклад.

 

 

16.50 –17.00 Обсуждение докладов

 

17.00 –17.10 Кофе-брейк

 

 

17.10 –17.30

А.И. Иваницкий (Москва, ИВГИ РГГУ)

ГРАВЮРЫ ДЮРЕРА: О ВОЗМОЖНЫХ ПОДОПЛЕКАХ «ГОТИЧЕСКОЙ» СОСТАВЛЯЮЩЕЙ

 

В гравюрах на меди Альбрехта Дюрера (1470-1528), фактически соединившего этот жанр европейского изобразительного искусства с собственным именем, достигает своего наивысшего расцвета стилистика так называемой «готической» складки. Будучи этикетной для североевропейского высокого средневековья, она обретает у Дюрера новую идейную подоплеку в сравнении с его предшественниками и современниками (М. Шонгауэром, Х. Бургмайером и др.). С помощью ренессансного инструментария, освоенного в ходе итальянских путешествий, Дюрер открыл (прежде всего, в своих портретах) реального немца XVI в. (бюргера, аристократа, крестьянина и т. д.) в его социокультурной характерности: благодаря идейному перевороту Возрождения осознавшего свою культурно-антропологическую «самость» и запустившего поэтому процесс Реформации. В этом контексте «готика» гравюры (равно сопутствующая у Дюрера религиозным, аллегорическим бытовым и фольклорным сюжетам) уже не противостояла, а фактически продолжала открытую художником реалистическую телесность. Тем самым, она подспудно сменяла этикетно-условную роль на маркирующую, – став своего рода экстраполяцией личностной и национальной характерности, обнажившейся в ходе и результате истории.

 

 

17.30 –17.50

Н.А. Истомина (Москва, ФИИ РГГУ, ГМИИ)

ПОРТРЕТЫ ИМПЕРАТОРА КАРЛА V ГАБСБУРГА В ГЕРМАНИИ: ОСОБЕННОСТИ ЗАКАЗА И ИСПОЛНЕНИЯ

 

Расширение границ Священной Римской империи германской нации, ее разнородный состав при приоритете немецких земель, распространение идеологии Реформации, потребовали от Карла V проведения реформ, направленных на централизацию власти, на восстановление религиозного единства страны, ряда мер, нацеленных на сплочение империи на основе национального принципа. Просвещённый правитель, поддерживающий гуманистическую культуру и искусство, Карл умело использовал их для воплощения своих политических интересов. Формируя императорский заказ, особое внимание он уделял портрету правителя. Многочисленные портреты Карла V, созданные мастерами различных европейских стран как по случаю его коронации в Ахене 1520 г., так и возложения на его голову императорской короны папой Климентом VII в Болонье в 1530 г., а затем триумфально обставленного шествия, приезда в Аугсбург и собранного там рейхстага, контрастны по исполнению и несут различную иконографическую программу. Предоставляя мастеру свободу выбора в рамках типологии и стилистики, Карл, выступая в роли третейского судьи, предпочитал варианты, способные в аллегорической форме продемонстрировать его политический курс и амбиции. В этом ключе программа произведений немецких мастеров (Кристофа Амбергера, Лукаса Кранаха Старшего), выглядит более декларативной по отношению к образам в картинах Тициана (1530, известна по копиям) или Барента ван Орлея и Яна Корнелизона.

 

 

17.50–18.10

М.Э. Дмитриева (Лейпциг, Leibniz-Institut (GWZO))

ТРИУМФ(Ы) МАНЬЕРИЗМА. ЭФЕМЕРНАЯ АРХИТЕКТУРА В ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЕВРОПЕ

 

«Триумф маньеризма» – так называлась выставка в Рейксмузее в Амстердаме в 1955 г., которая ввела этот термин, а затем и «моду» на маньеризм в западном искусствознании. В докладе речь пойдет о триумфальной архитектуре, которая была одним из излюбленных продуктов художественной культуры позднего Ренессанса и которая со второй половины XVI в. распространилась в Европе, а в XVIII в. была популярна и в России.

На примере триумфальных арок и других сооружений окказиональной праздничной архитектуры в странах Центральной и Восточной Европы (Австрии, Богемии и Польше) в докладе будут проанализированы эволюция и художественные особенности этого вида искусства, определена связь с политической ситуацией второй половины XVI – начала XVII вв. и обращено внимание на роль и место этих пышных, хотя и эфемерных сооружений, которые сопровождали ингрессии государей, в городском пространстве.

 

 

18.10 –18.30

Е.А. Савостина (Москва, МГАХИ)

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ О И Е. ДАНИЛОВОЙ

 

18.30 – 18.50 Обсуждение докладов

 

18.50 – 20.00 Фуршет

 

 

Оргкомитет чтений

Е.Е. Жигарина, Е.А. Савостина, С.Д. Серебряный, О.Е. Этингоф

 

Москва, ул. Чаянова, 15, РГГУ,

аудитория 228 7 корпуса.

8 495 250 66 68

ivgi@rggu.ru